суббота, 16 декабря 2017
Everyone deep in their hearts is waiting for the end of the world to come.
Московский ТВ-продюсер поссорился с бандитами.
Ему ставят два месяца срока, чтобы выйти в эфир и обнародовать что-то, что нужно той другой банде. Известно, что он скрывает личность и в розыске, и если он выйдет в эфир то это скорее всего приговор.
Продюсер насилует креативный отдел компании (церебрально), они выпивают, и за ночь придумывают визажистское шоу для баб которые красятся как я, и за три недели станут нормальными визажистами. Он как-то пропихивает эту идею региональному каналу, допустим, Сибири, срочно покупает рекламу, нанимает экспертов: нормальных чуваков которые работают на всяких NYFW, какого-нибудь престарелого заслуженного гримёра СССР, который с развала ничего не делает, и, для верности, знакомого из похоронного бюро, с которым они уже человек 10 братков проводили.
Именно в финале этого шоу он должен предстать в эфире.
При этом для интриги сюжета нигде не должно быть сказано, что именно продюсер должен сказать.
Show goes on: драматичные сибирячки на кастинге; саспенс продюсера, который без конца переплачивает и очень боится умереть; банда, которая очень ждёт эфира и лёгонько ухмыляется бигбордам программы из геликов; фоновой линией — низкие чины ФСБ, которые видят, что что-то происходит, но не выкупают, что именно.
Шоу стартует. Где-то на второй неделе в команде сибирячек заводится (или вскрывается) тринадцатая (должно быть 12) подставная визажистка, которая притворяется, что ничего не умеет, и должна гендербендерить продюсера в финале. А продюсер мужчина простой, мучается, проводит гендербендерные съёмки на окраине: друг из похоронного бюро его очень душевно поддерживает, и меняет продюсеру лицо до неузнаваемости, учит держать осанку, ходить. Охрана носится по бутикам, подбирая низкий каблук, который выдержит вес продюсера. Находит в Гуччи. Продюсер безмолвно плачет над тем, во что превратился. Клянётся всё взорвать.
Неделя до финала шоу. Именно в женском виде продюсер выйдет в эфир в руки подставной девочки. Пятница, вечер. 20:00. Прайм-тайм.
У драматичных сибирячек какой-то нагнёт и пиздец, который стоически терпит команда программы, просто потому, что это например 1998, а продюсер переплачивает. Особо стоически терпит подставная визажистка, но она вообще персонаж с таинственным прошлым, острая, как бритва, она в отличии от рассусоленных неовизажисток живёт по понятиям. Ну, так вышло. Продюсер наконец-то занимается собой, а не шоу: собирает себе пакет документов, орёт на начохраны, мечется с проверками, организует себе выезд из страны. Хладнокровная банда переговаривается с ФСБ о том, как взять продюсера. Низкие чины обсуждают за перекуром жён и новое шоу, благодаря которому жёны привели себя в божеский вид (лёгкое негодование: они, что, кинуть от нас хотят?, укол ревности).
Эфир. Сибирячки драматизируют. Продюссер нервничает, как-то забавно, например, с него валится кусок парика. Друг из бюро воркует с ним, как с женщиной, но перед выходом в эфир бьёт его по спине, очень по-мужски. Все женщины обращают на это внимание. Продюсер выходит в эфир, его красят, все сибирячки красят приглашённых гостей. Тем временем банда и ФСБ окружают съёмочный павильон. В задних рядах среди зрителей бандиты под прикрытием готовятся к нападению. Человек из похоронного бюро, роняет что-то по-тарантиновски уместное, и выходит из зала.
Визажистки заканчивают.
Жюри: визажисты NYFW и тот самый гримёр, объявляют оценки. Продюсер с подставной девочкой получают скромную, типа седьмого места, но так и надо.
В финале все гости шоу делятся впечатлениями: что для вас визаж, как вы оцениваете работу. Это как интервью соцопроса в миниатюре. Начинают с конца. Бандиты смотрят. Долго ищут продюсера в зале. Раздражаются.
Друг из похоронного бюро проскальзывает на сцену. Продюсер цепляется взглядом с бандитами, видно, что боится ужасно, потеет, держится из последних сил. Друг шепчет: пора валить. Продюсер встаёт по-мужски, извиняется басом, медленно убегает на каблуках со сцены.
То, что ждали бандиты, он не сказал.
... И пиздец: бандиты предупредительно палят в воздух из калашей; с потолка в зрительский зал срывается оборудование; визажисты, сибирячки, зрители — в рассыпную; ФСБ заходит на площадку. Подставная девочка убегает по плану пожарной безопасности. Дым треск в зале: горит здание!
Главарь бесится, орёт: я его из-под земли достану!
... Продюсер и друг бегут пожилой рысцой по тоннелям. Совершенно не ясно, зачем тоннели студии, но они есть. Продюсер цокает каблуками, потом останавливается, раздражённо срывает туфли, дальше бежит босиком.
Друг полюбовно — как в "в джазе только девушки" — обнимает продюсера за талию.
ФСБ эвакуирует здание. Прибыли пожарные, скорая. Сибирячек, жюри и съёмочную группу выводит охрана продюсера.
Продюсер с другом выходят из тоннеля, садятся на безликий седан, уезжают. Вместе с ними снимаются 5 таких же семейных машин. Они едут в аэропорт.
В рации ФСБ сообщается о нарушителях движения. Низкие чины стали в пробке.
Бандиты гонят по встречке. Страшно ругаются. Звонят в аэропорт, описывают женщину, которой оделся продюсер, но в аэропорту не помогают.
Аэропорт. Продюсер в мужской уборной яростно обдирает с себя всё: мейк, шмотки, парик. Друг терпеливо вытирает штукатурку с его рожи и выдаёт чистый костюм. Продюсер переодевается.
Прощание. Продюсер и друг крепко обнимаются. Друг снова говорит что-то уместное, и провожает.
На таможенном контроле продюсер говорит цель поездки: туризм. Пропускают.
И самолёт с продюсером улетает.
Эвакуация на киностудии: люди ютятся, волнуются, говорят с журналистами. ФСБ выводит всех, павильон заливают пеной.
Главный бандит вопит и терроризирует охрану на заброшенном аэродроме. Ничего не происходит, они просто приехали на аэродром.
Подставная визажистка дома. У неё всё хорошо, раскрывается какая-то особая форма её жёсткости — афганские фотки, ПМ на кухне...
В новостях сообщают о раненных и одном погибшем. Это бандит с калашом. Его прибило прожектором. Продюсер выключает телевизор и выходит на балкон отеля: он в какой-нибудь Доминикане. Идёт в зеркало, с выразительным интересом собирает остатки теней, накладных бровей и грима с лица лапами.
— А жаль, — говорит он в конце, — что шоу не продлят.